12 июля 2018, четверг, 15:41

Владимир Земцов: «Если историк пишет скучно — его не будут читать!»

Евгений СУСОРОВ, 7 октября 2016
Доктор исторических наук Владимир ЗЕМЦОВ. Фото: Алина ШЕШЕНЯ.

Если верить Михаилу ЗАДОРНОВУ, «Россия — страна с непредсказуемым прошлым». В этой шутке, как и во всех прочих, — лишь доля шутки. Достаточно вспомнить, с какой фантастической быстротой в нашей официальной исторической науке меняются оценки тех или иных деятелей — Ивана ГРОЗНОГО, Петра I, Николая II, ЛЕНИНА, СТАЛИНА… А на днях в Интернете появился очередной «мем», принадлежащий вроде бы как самому министру культуры РФ Владимиру МЕДИНСКОМУ: «Взвешивание на весах национальных интересов России создаёт абсолютный стандарт истинности и достоверности исторического труда». Но кто определяет этот таинственный «национальный интерес»? Что важнее — сиюминутный это «интерес» или вечная истина? И нужна ли эта истина современному обществу, жаждущему красивых мифов или безразличному к прошлому? С этим и другими злободневными вопросами мы решили обратиться к доктору исторических наук, заведующему кафедрой общей истории УрГПУ, члену диссертационного совета УрФУ Владимиру ЗЕМЦОВУ.

— Владимир Николаевич, все мы знаем, что история России многогранна, и далеко не все её страницы, скажем так, приятны для национального самосознания. В 90-е годы мы педалировали критическое отношение к своему прошлому, нынче же господствует прямо противоположный тренд. Как академической исторической науке удаётся на этих качелях сохранять лицо, кадры и вектор развития?

— Удаётся с трудом, и, конечно, определённая степень деградации ощущается во многих аспектах: в разрушении старых научных школ, уничтожении кафедр, которые были основой этих школ. Как бы ни относиться к советской модели высшего образования — она всё же была куда более фундаментальной, чем нынешняя. Сегодня же вместо «немецкой» кафедральной системы, введённой в российских вузах ещё в XVIII веке, пытаются вводить «англо-саксонский» вариант, основанный на «образовательных программах», когда руководитель той или иной программы набирает кадры студентов под определённый учебный курс. Но программы-то эти меняются каждый год! При этом вычищаются старые научные кадры, причём под самыми разными предлогами — этот, мол, уже пенсионер, а у этого курс не набрался… Каждый год уменьшается количество ставок, а те, что остались, — режутся, а вот объём нагрузки преподавателя, наоборот, систематически увеличивается. Возникает страшная ситуация, когда у преподавателя всё меньше и меньше времени на работу со студентами: он чисто физически не выдерживает такой объём нагрузки, и при этом ему ещё надо «делать науку». А заниматься наукой — значит, время от времени сидеть в архивах. А для работы с нашими и тем паче зарубежными архивами нужны немалые деньги. Когда я был аспирантом, такие поездки оплачивались вузом, сегодня вся материальная ответственность либо возлагается на научного руководителя, либо на самого аспиранта. Хорошо, если у вуза имеется грант на поддержку научных исследований, но сегодня за каждый грант идёт нешуточная борьба, и получить его очень сложно. Даже зарплата вузовского преподавателя в наши дни ниже, чем у учителя в школе! Так что историческая наука выживает исключительно за счёт фанатиков-одиночек.

— Кстати, об архивах. Многие историки ещё лет 10 назад жаловались: мол, в большинство архивов, особенно связанных с историей Великой Отечественной войны, до сих пор невозможно попасть. Как сейчас обстоит дело с этим?

— Стало труднее. Например, знаменитый Подольский архив Министерства обороны РФ, где сосредоточены основные документы по Второй мировой войне, — очень труднодоступен для гражданских историков. Во-первых, он ведомственный, а во-вторых, историки в погонах вообще люди довольно своеобразные. Например, последний по времени опус, составленный ими, — 12-томник «Великая Отечественная война», с точки зрения исторических фактов даже хуже того, что был выпущен в брежневские времена, — «Истории Второй мировой войны». А чтобы восстановить реальную фактологическую картину во всей полноте, нужно больше документов. А они либо под замком, либо безвозвратно утрачены. В том числе и по потерям личного состава: например, по некоторым дивизиям, корпусам и даже фронтам до сих пор зияют чудовищные пробелы. Но когда «историк без погон» пытается эти пробелы восполнить, а заодно и проверить работу, написанную «историком в погонах», — он тут же сталкивается с необъяснимыми препонами…

— В последнее время появилось много псевдоисторических исследований на грани «научпопа» — псевдоисторические и полуисторические бестселлеры, «околоисторическая» беллетристика. На этой ниве работают и РАДЗИНСКИЙ, и ФОМЕНКО, и СТАРИКОВ, и известные писатели, например, ВЕЛЛЕР и БУШКОВ. Работы читаются с большим интересом. Насколько эта тенденция опасна? И что можно ей противопоставить?

— Что до «научпопа» — я давно к нему серьёзно не отношусь. Он, конечно, ужасен, но он лишь отражение нынешнего интеллектуального состояния нашего общества. И не будем забывать, что ребята, пишущие все эти псевдоисторические книжки, «срубают» очень большие деньги за свои труды. Но написаны эти книжки очень увлекательно! А каким языком серьёзный историк пытается донести до читателя свои концепции? Если сложным и казённым — его никто не будет читать. Все нормальные русские историки — от КАРАМЗИНА до ЭЙДЕЛЬМАНА — писали великолепно. И современный исследователь тоже должен этому учиться и не бояться размещать свои материалы в Интернете и в научно-популярных изданиях, уметь общаться с прессой, уметь подать материал живо и «вкусно». Многие же наши коллеги пытаются от читателя отгородиться — вот тут и появляются псевдоисторики вроде Фоменко или НОСОВСКОГО. И очень часто профессиональные историки проигрывают конкуренцию с ними. Почему? Потому что вынуждены бороться не за читателя, а за индексы цитирования. Мол, чем чаще публикации учёного появляются в референтных базах вроде Scopus или Web of Science — тем он круче как историк. В некоторых развитых странах от этой системы измерения продуктивности учёного отказались, но в России чиновники от науки не в состоянии оценить профессиональный уровень учёного иначе, чем посчитав, сколько раз его «процитировали». И доходит до смешного: если ты не публиковался в журнале, входящем в ту же базу Scopus, — ты не сможешь ни сдать отчёт по грантам, ни быть избранным в диссертационный совет. А деньги, которые мы, работники большинства вузов, получаем за эти индексы, — мизерные!

— Нам говорят: при оценке исторических фактов нужно учитывать государственные интересы. Но эти интересы постоянно меняются. Применим ли в истории вообще, образно говоря, «госзаказ»?

— К сожалению, этого нельзя избежать: «официальная история» существует не только в России, но и во многих странах. Вопрос в другом: как самим историкам найти «золотую середину» между наукой и госзаказом, например, при составлении школьного учебника? Ведь у каждого школьного возраста свои особенности. Младшие классы познают историю по картинкам, по некоему полусказочному материалу, который воспитывает в них любовь к Родине. Но уже в следующей возрастной категории подросток учится думать, анализировать, критически воспринимать мир. И здесь важно донести до ученика: если ты любишь Родину, ты должен уметь видеть и её недостатки. И смотреть на перспективу, думать о том, в какой стране будут жить твои дети и внуки. А государство — не только у нас, но и в большинстве стран — заинтересовано в вещах куда более сиюминутных. Например, в том, чтобы любой ценой сохранить власть, искусно манипулируя обществом. Но если при этом правящая государственная элита не мыслит на 100—200 лет вперёд — будущее страны и народа становится очень сомнительным.



Новости по теме

Учебник по истории или база для её познания? Виктор ТОЛСТЕНКО, 5 сентября 2014
Поводом для развернувшейся — в очередной раз! — в публичном пространстве дискуссии: нужен или нет нашей школе единый учебник истории, стало недавнее высказывание главы Министерства образования и науки РФ Дмитрия ЛИВАНОВА.
История народа или кастинг власти? Виктор ТОЛСТЕНКО, 12 октября 2013
То, о чём долгое время говорили встроенные во власть ревнители чистоты оценок отечественной истории и симпатизирующие им представители сил патриотической направленности, свершилось: работа над созданием единого школьного учебника истории обрела зримые черты.
Историю отлакируем — ракеты падать перестанут? Евгений СУСОРОВ, 5 июля 2013
В пилотном проекте «единого учебника истории» годы правления СТАЛИНА названы «периодом форсированной индустриализации и модернизации, осуществлённой чрезвычайными методами», а в связке с именем Бориса ЕЛЬЦИНА упоминаются шоковая терапия, потеря управляемости, политические кризисы и война в Чечне. Скажете, между этими тремя фактами нет никакой логической связи?
Комментарии (0)
Для добавления комментариев необходимо авторизоваться.




расширенный поиск
Вы можете приобрести любую ранее издававшуюся полосу в формате PDF
Наша группа ВКонтакте

Ищите нас на Facebook