Коля Ротов: «Серьезность – не мой конек!»

Ольга ПЛЕХОВА, 19 января 2012

Ему бы зеленое трико, зеленую шапочку с красным пером и подпоясанную рубашку. Уверены, российский фильм «Питер Пен» с Колей Ротовым в главной роли дал бы фору всем ранее вышедшим одноименным картинам. Серьезность ему не по душе, ближе мальчишество и ироничное восприятие жизни. Обращение на «вы», Николай и тем более по отчеству – никак ни приемлет. Только Коля.

– Ты как птица – сегодня здесь, завтра там, многочисленные перелеты не утомляют?

– Уже привык. Я активно летаю с 2008 года, когда начал играть в группе «Смысловые галлюцинации», до этого обходился наземным транспортом.  Конечно, поезда больше по душе, особенно если сутки в пути. Упал и едешь. А на самолете хоть и быстрее, но утомительнее. Суеты много – приехать в аэропорт, зарегистрироваться, сдать-получить багаж, ждать вылет. А если таких процедур несколько на дню…

– А страха высоты нет?

– Верю в то, что самолет – самый безопасный вид транспорта. Но вообще высоты не боюсь. В очередной раз убедился в этом в прошлом году. Со «Смысловыми галлюцинациями» ездили на фестиваль под Кемерово, который проходил на старом аэродроме. Там всем желающим предлагали прыгать с парашютом. А у нас в группе к тому времени  уже практически все «полетали», когда снимали клип на песню «Звезды». А я не прыгал. И решил попробовать, с 4 тысяч метров, в тандеме.

– Сердце в пятки – в следующий раз играем в прятки?

– Слава богу, первый шаг сделали за меня. Иначе, если бы постояли еще секунд 30, точно бы не прыгнул. Весь этот Google Map перед глазами – зрелище просто… (у Николая нет слов, чтобы выразить восторг, одни восклицательные междометия).  В свободном полете мы были минуту. За эти 60 секунд инструктор еще успел поиздеваться надо мной, сальто предлагал сделать, какую-нибудь изысканную фигуру, а мне долететь бы.

Но зато когда приземлились, у меня был такой заряд энергии! На все проблемы и трудности взглянул абсолютно под другим углом. Если есть сложности в жизни, всем рекомендую – прыгайте с парашютом! Мозг проветривает однозначно.

– Экстремальные занятия тебе по душе?

– Какой из меня экстремальщик! Это все дело случая. Появилась возможность, я ее использовал. Нет – живу себе спокойно дальше. Я на горные лыжи встал тоже только в прошлом году. И то только из-за того, что с группой выступали в Италии, и как-то было глупо не попробовать скатиться со знаменитых Альп. Серьезные, постоянные занятие спортом – не мое.

– Занятия спортом или серьезность и постоянство не твое?

– Из этой троицы, наверное, хуже всего дается серьезность. И у меня дилемма: с одной стороны, мне уже 32 года или, как это звучит, (с иронией в голосе) – я уже человек за 30. С другой стороны, во мне до сих пор живет ребенок. Нас еще в театральном институте учили, что пока в человеке есть внутренний мальчишка или девчонка, его жизнь более полноценна и многогранна. Поэтому надо бы уже делать все по «серьезке», а не хочется. 

На мой взгляд, к жизни, окружающему миру нужно относиться с юмором. Не с иронией, не с сарказмом, а именно с юмором. Как пишет любимый Горин в «Бароне Мюнхгаузене», «все самые большие глупости совершаются с серьезным выражением лица». На мой взгляд, это очень важно уметь смеяться и шутить, когда все вокруг грустно. Трагикомизм в жизни хорошо выручает.

– Игра в группе «Смысловые галлюцинации» – серьезная работа или веселое увлечение?

– Для всех музыкантов, в том числе и для меня – это основная работа, в которую мы вкладываем свои силы, талант, время. Это добавляет весомости и серьезности нашему скромному делу. С другой стороны, без детского баловства ни репетиции, ни концерты не проходят. Плюс мы любим эксперименты – сейчас, например, выступаем в формате «два в одном». Когда поет Буба (Сергей Бобунец) – это «Смысловые галлюцинации», когда пою я – это «проект Ротоff».

 

– А это твоя первая группа?

– Начну издалека. Музыкой занимаюсь с детства. Сперва меня учил играть на гитаре преподаватель музыки в общеобразовательной школе. Затем я поступил в музыкальную школу и параллельно с гитарой начал осваивать барабаны. Творческие задатки от родителей – они актеры. Поэтому особых раздумий, куда я пойду учиться, не было: разумеется, в театральный институт. Попрощался я с родным домом в Ижевске и уехал набираться ума в Екатеринбург. Во время учебы в институте познакомился с Олегом Ягодиным и Юрой Облеуховым, и стали мы пытаться создать группу. Пытались-пытались, в итоге получились «Шаманы», которых потом переименовали в «Курару», где я 7 лет и играл. А в 2008 году меня пригласили в «Смысловые галлюцинации», отказать не смог, поскольку звали в группу, которая мне очень нравилась. Так что «Глюки» – это моя вторая группа.

– Уезжать из родительского дома было сложно?

– Я рос спокойным, домашним ребенком, и момент отрыва от семьи был болезненным.  У нас сложились хорошие отношения с родителями, и выходить из этой уютной, дружеской атмосферы мне совсем не хотелось. Но отъезд был необходим. Во-первых, нужно было получать высшее образование, а во-вторых, учиться жить самостоятельно.

– Научился?

– Самостоятельность у меня проявляется какими-то периодами. Иногда кажется, что встал на ноги, а иногда – нет. Сейчас уже в 23 года можно работать коммерческим директором – для меня это дико. Вспоминаю себя в этом возрасте – салага ведь еще! Да и сейчас не лучше. В такое время надо еще учиться и учиться, а не деньгами ворочать. Это же очень ответственная вершина, к которой, на мой взгляд, нужно идти годами. А тут раз – совсем юнец, и уже директор. Развитие, движение вперед – очень важны в жизни. Для меня остановки, «потолки» – страшная вещь. Меньше всего хочу столкнуться с тем, что все, я записал свой пятый альбом – он лучший, я сделал все в этом мире, теперь можно просто жить. А как это «просто жить»? Нужно всегда быть собой чуть-чуть недовольным, искать что-то новое, не останавливаться на достигнутом.  В этом мне очень помогает актерская профессия. Во время учебы в институте при постановке спектаклей мы всегда разбирали и анализировали характеры. Наработки отлично действовали и при разборе своего внутреннего мира. Так постепенно и научился не только неплохо играть, но и понимать самого себя. 

– По специальности удалось поработать?

– На сцене играл во время учебы, после окончания института год отыграл на сцене театра Эстрады. Да и все, пожалуй. Театр не зацепил, все-таки я музыкант, а не актер. Да и жить на что-то надо было. А там уже в скором времени и семья появилась – нужно было думать не только о себе, но и о жене и дочках .

– Золотую середину между семьей и работой удалось найти?

– Пока ищу. Работаю над более частым осуществлением  «Дня внимания» или «Вечера внимания». Хочется, чтобы с дочками были хорошие, дружеские отношения. Чтобы они могли прийти ко мне и сказать «Папаня, такая фигня…».  А я им в ответ чего-нибудь дельное посоветовал.

– Воспитывать девочек удается?

– Да я бы не сказал, что я какой-то великий воспитатель. Какие-то базовые, нравственные истины, конечно, с женой до них доносим. А так, чтобы я приходил и начинал дочек чему-то учить – нет. Но иногда стараюсь направить общение в важное, на мой взгляд, русло – хотелось бы, чтобы они выросли самостоятельными, самодостаточными личностями, с твердым понимаем, что для достижения цели нужно работать. Буду очень рад, если удастся объяснить, что самостоятельность и работоспособность очень важны в жизни.

– А с воспитанием или перевоспитанием взрослого человека приходилось сталкиваться?

– По молодости казалось, что надо доказывать свою правоту и неправоту другого. Ведь это сложно воспринимать людей такими, какие они есть, и не пытаться навязать им своих мыслей. Я старался что-то кому-то доказать, объяснить, а сейчас наконец-то начал успокаиваться. Постепенно понял, что нужно заниматься не чужой жизнью, а просто принять человека таким и жить дальше. Трудно это, но жизнь облегчает.